"...новое поколение компьютерных игр. Одним из главных достоинств обсуждаемой игры является ее вариативность. В зависимости от действий главного героя (т. е. ваших) варьируется поведение всех остальных персонажей и, соответственно, сюжет – разумеется, в весьма ограниченных пределах...”

 Из рекламной статьи.

 ПЕРВАЯ ПОПЫТКА

 Рядом с клавиатурой стояла мятая голубая банка. Грейпфрутовый джин; на экране монитора разворачивалась трехмерная картинка. Хрустальные колонны храма. У входа в храм маячила человеческая фигурка. За спиной – меч в ножнах, рукоятка торчит над правым плечом. Желтые волосы точком, как у панка. Геймер вздохнул и нажал на кнопку со стрелкой. Фигурка пошла.

...Колонны упирались в небо. Вместо неба был мозаичный глаз на потолке – продолговатый, с черным провалом зрачка. В храме не было стен – солнце преломлялось в хрустале колонн, и по плитам пола тянулись длинные блики, разбитые на цвета спектра.

– Это я, – задрав голову, весело сказал он в черный зрачок.

...Геймер вздохнул снова. Разгладил на столе инструкцию с текстом роли и нагнулся к микрофону.

– ...Ты, – сказал Голос.

Ниоткуда и отовсюду. И негромкий вроде бы голос – но, наверно, от него должна была бы стыть в жилах кровь.

– Я, – повторил тот, что стоял, улыбаясь, – руки в карманы. – Привет, Оракул.

Вздох грянул. Наверно, он должен был бы отдаться гулким эхом – но в храме не было стен. Только колонны.

– Ты, – повторил Голос. – Ты пришел, чтобы узнать свою судьбу. Ты прошел... э-э-э...

Тот, что стоял внизу, ухмылялся. Ему вдруг показалось, что Оракулу все надоело. Что он повторяет сказанное в сотый раз; что вся слава этого места – дурацкие сплетни, и зря он поверил-таки и приперся, зря, зря...

– ...Ты прошел через пустыню. Ты пересек океан. Тебе предстоит пройти через Синие горы и Ржавые болота... – Голос закашлялся. По ногам тянуло сквозняком. – Болота непроходимы, а Синие горы населены чудовищами. Но ты пройдешь.

Тот, что слушал, усмехался, даже не пытаясь изобразить почтение. Конечно, пройду. Тоже мне, удивил. А через что я прошел, я и без тебя знаю...

– У тебя есть девушка. Вот она...

...Карие глаза. Темные волосы. Короткая юбка и грубые ботинки. И сбившиеся гармошкой носки. Вот она идет – рядом...

– Она будет ждать тебя в твоем родном городе, но твой враг сожжет твой родной город...

Слова упали, как камни в воду – без возврата. Оракул не ошибается – в этом сходились все, во всех кабаках на перекрестках всех дорог. Оракул знает будущее; Оракул видит будущее; Оракул может менять будущее. Иногда – очень редко – Оракул исполняет желания...

ОРАКУЛ НЕ ОШИБАЕТСЯ. Значит...

– Что?.. – растерянно спросил тот, кто все еще улыбался.

– Твой враг сожжет твой родной город. Но твоя девушка уцелеет...

Радость. Мгновенная. Облегчение. И сразу – осознание.

– Погоди, – перебил посетитель. Мотнул головой, осмысливая; снова вскинул расширившиеся глаза. – Как... сожжет? Совсем? А люди?

– Почти совсем, – подтвердил Голос – и в нем почудилась усмешка. – Твой враг сожжет твой родной город. У тебя что, со слухом плохо?

Человек молчал. Дул ветер; под ногами лежал блик – цветной и полосатый, как радуга. Фиолетовый... синий... зеленый... огненный... Улицы. Дома. Деревья. Люди...

– Зачем?

– Он сошел с ума. Он служит злу.

– Ты же всемогущ, – сказал человек в черноту зрачка. Его губы вело – и, должно быть, страшненькая выходила улыбка. – Якобы. Ты... Сделай что-нибудь.

"А иначе за фига ты тут сидишь?!”

Голос хмыкнул – секунду мир состоял из звука: х-х-х...

– Я могу. Я могу изменить прошлое – и тогда изменится будущее. Но ты все равно придешь сюда – и, вступив на порог, ты вспомнишь...

– Ну?!

И снова был вздох.

– Но и ТВОЕ прошлое изменится. И изменишься ты сам. Я выполню твое желание – а оно, возможно, перестанет являться таковым...

– Да ты охренел, – заявил наглый посетитель, – всемогущий. Город? С людьми? Черт с ним, что мой, я там не живу... город?! И чтобы я передумал?!

..."CTRL – ALT – DELETE” – два раза подряд.

 ВТОРАЯ ПОПЫТКА

 Он вошел в храм. Снаружи было пасмурно и ветрено; в храме было сумрачно. Прозрачные колонны, цветная мозаика на потолке – желтый глаз с черным зрачком...

– ...Ты, – сказал Голос. – Ты прошел через Синие горы и Ржавые болота...

Тот, что стоял перед ним, вдруг уселся на пол – пачкая штаны грязными ботинками, поджал ноги по-турецки. Ухмыльнулся.

– Я устал чего-то, слышь... всемогущий.

...Ветер.

– А ты наглый, – помедлив, констатировал Голос. – Ладно. В твоем городе, который ты спас, тебя ждет девушка...

Человек отвернулся.

Вот оно.

...Горели фонари. Вверху, заслоняя небо, пересекались дуги автострад; шел мелкий снег, и подсвеченное городское небо казалось шероховатым, как грифель. Мы шли рядом – и она взяла меня под руку; я шагал, обмирая... Выпрямиться. Развернуть плечи, стать высоким и сильным...

Давно дело было.

Смех на палке. И ведь таки стал.

И вот.

– ...Глянь, какая девушка! Какие ноги! Какой бюст... как она только, бедная, землю под ногами видит, когда ходит, – я никак не пойму...

– Заткнись, – оборвал тот, что сидел на полу.

И воцарилось молчание.

– Так, – сказал Голос. – Что тебе опять не слава Богу?

Человек смотрел себе на ноги. Грязные коричневые ботинки, толстые рубчатые подошвы... Пыль всех сторон света.

– Пусть лучше не ждет.

– Так, – повторил Голос – и снова вздохнул, и качнулись тени. – Передумал, значит. Ладно... А я тебя предупреждал. Ну, ладно. – И тут же снова оживился: – Но смотри, тебя будет любить еще одна девушка... Смотри!

...Запах хризантем. Волосы – рыжевато-каштановые, солнечные; вот она расплетает косу, встряхивает головой – волосы льются, блестящие, волнистые... Руки. Теплые сухие ладошки, мягкие и нежные; ночник на столе, сбитая простыня, свисающая до полу...

– Но твой враг убьет ее.

...Дул ветер. Отсюда, со скал, хорошо просматривались ступенями спускающиеся в долину террасы. Когда-то на террасах росли сады – и считались чудом света; сады давно одичали, и высохли, и истлели. Прошли тысячи лет. И только песок...

...Падает черная тень – размазываясь в прыжке; черный плащ, белые волосы, длинное изогнутое лезвие... У него меч длиннее его роста. И нога в высоком черном сапоге наступает на ее косу... Она мешала ему, да. Он сошел с ума, он хочет уничтожить мир, – а она владеет тайнами древней магии, она пыталась ему помешать...

...Человек сидел на ступенях храма. Ветер вскручивал пылевые смерчики; за спиной молчал Оракул. Ждал.

А потом что-то произошло – и он услышал. Ее дыхание. Громкое – с хрипами. Учащенное. И кровавые пузыри вздуваются и лопаются на губах...

– Я согласен, – сказал он, не оборачиваясь. – Давай еще раз.

 ТРЕТЬЯ ПОПЫТКА

 Небо было свинцовым. Небо нависло; предгрозовые сумерки, в которых почему-то особенно ярко светлеет металл. Храмовая крыша на фоне иссиня-черной тучи. Плиты храмового пола.

Человек смотрел под ноги. Охотнее всего он бы лег и умер. Прямо тут.

– Ну, – сказал Голос. – Третий раз. Ты прошел через пустыню, ты пересек океан. Ты перебрался через Синие горы и Ржавые болота. Ты спас целый город, предупредив пожар. Ты... э-э-э... ты спас влюбленную в тебя прекрасную девушку, которую хотел убить твой враг. У тебя впереди решающий поединок, в котором ты победишь. Вот он, твой враг, смотри!

Человек смотрел под ноги. Изъязвленные временем каменные плиты; сколько они видали таких, как я?

...Тень шагнула из тьмы, таща за собой длинный блик клинка. Металлические наплечники поверх лаково-черного плаща. Голая грудь, крест-накрест перечеркнутая черными ремнями. Волосы. Прямые. Длинные – ниже ягодиц... если прилично выражаясь. Вздыбленная челка. И цвет волос – они не просто очень светлые, вру я все, они – почти серебряные... серебристые. Почти металлический блеск...

Голос:

– Он – результат чудовищного эксперимента. Когда научная экспедиция вскрыла древнюю гробницу, их предупреждали... Существовало местное поверье, что в гробнице спит демон. Дух войны... Дух войны – и женского рода, смешно?.. Но ученые не послушались. Один из них работал на военных, а военные... Создать идеального солдата – это их вековая мечта идиота. (Тяжелый вздох.) Правительство оплатило проект...

Ему хотелось сказать гадость. Лучше – пошлость; перебить этот размеренный монолог, историю чужой жизни, которую он и так знал не хуже своей...

– ...подсадил своей любовнице оплодотворенную яйцеклетку. Их, так сказать, потенциального ребенка. Только в генный код этого ребенка он добавил кое-что от обнаруженного в гробнице организма. Любовница умерла при родах...

Тени на плитах пола; я даже знаю, чем кончил этот ученый. Кончил... (Ухмыльнулся.) Тьфу. Многозначно. Ладно. Знаю я, как он помер... оч-чень нехорошо – потому что его так называемый сын понятия не имел об их родстве, и отношение его к папаше было отношением подопытной собаки к вивесектору – та самая ненависть, которая, по-литературному, перегной страха...

– ...Он вырос в лаборатории. Он даже достоин сочувствия...

"Ребенка. Сволочи. Морская свинка. Опыты и тесты, и этот... типа отец... Тебя бы так. Тебе электроды в спинной мозг не вживляли, тварь?!”

– ...но теперь...

"Тварь. А он был маленький. Там вся спина-то – тьфу... А он ведь не знает, что я знаю. Он бы удавился, не рассказал...”

– ...Когда ты пошел в армию, ты хотел быть похожим на него. Его считали лучшим солдатом Планеты. Это было пять лет назад, тебе было шестнадцать...

"Щенок я был. И не задумался, что он всего на несколько лет старше. Что так не бывает. Что просто так вообще ничего не бывает на свете...”

– Не учи меня, – сказал человек, поднимая голову, – козел. Я с ним на одной койке спал, между прочим.

...Взгляд. Какое странное впечатление, когда радужка светится изнутри – не отражает свет, а именно светится... видна каждая прожилка, и зрачки кажутся темными отверстиями. И цвет глаз – бирюза, но прозрачная... И черный плащ, переброшенный через спинку кровати; запах кожи... Усмешка. "Ложись.” И если бы я не был таким малолетним идиотом... Именно я – потому что он и по жизни замкнут, а с людьми, которых всерьез боится обидеть, вообще очень осторожен... а со стороны-то это выглядит как отчужденность... (Прикусил губу.) Так, а теперь повтори все в прошедшем времени. Потому что теперь – это уже не он...

Плиты пола под ногами. Ведь он... тогда... ну явно же!.. И так и лежали всю ночь, и сопели старательно... два психа... Если бы я... мы бы в то утро были вместе, он бы не сунулся в эту чертову библиотеку...

Если бы.

– ...Он влез в секретный архив. Он УЗНАЛ. Он просто хотел увидеть ее – а она взяла его сознание под контроль. В нем же ее клетки, он – часть ее... Она хочет уничтожить мир, он – ее орудие... Он хуже, чем зомби. Но сейчас ты сильнее него. Ты убьешь его и спасешь мир, которому грозит опасность...

Посетитель молчал.

...Встать на колени. И ползать. Чего ж я ему все хамлю-то, ведь от него зависит...

Потому что если я не уговорю... не уломаю, не умолю... Ведь он все может – равнодушная сволочь по ту сторону мира...

ТРЕТИЙ РАЗ.

...Голос:

– Никто не мог предвидеть, что демон... что это существо очнется. В лаборатории, в саркофаге... Она...

...И ЕЕ я видел тоже. Тонкая, вся светящаяся, призрачно-синеватая, как вспышка электрического разряда в темноте; бледное лицо, и глаза...

Как у него.

...Щербинки на плитах.

...Она вся была огнем – пламя обволакивало лезвие меча, и металл дымился, обугливаясь. Она была чудовищем со щупальцами – и щупальца целились, хищно подрагивая присосками. И щупальца падали на меня сверху – петлями...

– ...Ты убил ее.

Да. И я даже не знаю, в своем ли он теперь уме. Их слишком многое связывало...

Но ведь он не унялся?!

Человек мотнул головой. Он ВИДЕЛ – снова.

...Враг ждал – с мечом в руке. Почему-то голый по пояс. Черные кожаные штаны, черные сапоги... И неведомо откуда тянущий сквозняк шевелил волосы. Враг смотрел в глаза. Даже вроде чуть улыбался – уголками рта. Как обычно.

Жить ему оставалось меньше десяти минут.

– Пожалуйста, – сказал человек хрипло.

– Я тебя предупреждал, – ответил Голос.

...Предупреждал. "Твоя биография изменится, и ты изменишься... Я выполню твое желание, а оно перестанет являться таковым...” Ты хотел же жить с этой девушкой долго и счастливо? А перед этим, твою мать, ты хотел того же, но – с другой...

Это ж такая глюковина – любовь. Потому что она – не данность. Она – как получится...

– Ты садист.

– Я тебя предупреждал... Смотри!

...Он ощутил себя в движении. Разворачивающимся; косо падает занесенное лезвие... блики в чужих зрачках... Он знал, что сильнее. Он и БЫЛ сильнее – в эти секунды.

Секунды.

...Я так давно не видел тебя. И оказалось, что мы почти одного роста. Что у меня не Уже плечи – просто несколько другая конституция... поквадратнее. Что я могу драться с тобой почти на равных. Что я могу с тобой справиться...

Справлюсь.

...Блики. И лезвие падает, падает, падает...

Стоп-кадр, размазанный во времени.

Я не могу без тебя жить. Как без воздуха. Многое может человек – но не может жить, не дыша...

...Плиты.

Он стоял на коленях – впервые в жизни. И, наверно, нужно было кричать. Умолять. Биться головой о пол...

– Пожалуйста, – повторил он. Не то улыбаясь, не то скалясь – и лицо его выглядело каким угодно, только не умоляющим. – Я не хочу убивать этого человека. – И сморщился. И сглотнул; и еще помолчал, глядя. Черная дыра зрачка. Цветные стекляшки мозаики, темные желобки между ними... Глоток – с усилием. Вспышка молнии насквозь просветила колонны. – Я люблю его.

И тут Голос впервые засмеялся.

Заржал.

...Гром. Да такой, что показалось – покачнулись хрустальные колонны. Но это всего лишь молнии, причудливая игра света...

– Да ты сбрендил, парень, – сказал Голос, переждав очередной удар. – Сначала тебе одну женщину, потом другую, теперь вообще мужчину...

– Пожалуйста, – повторил тот, кто еще надеялся.

А что ему еще оставалось?!

Снаружи хлынул ливень; ветер заносил струи в просветы между колоннами. Долетали брызги.

– А он к тебе ведь тоже неровно дышит, – сообщил Голос после паузы. – Он уж раз десять мог тебя убить – а... Видишь, какой ты счастливчик – все тебя любят...

– Пожалуйста!

– Я не могу, – ответил Голос – неожиданно спокойно. – У игры есть сюжет. С кем же ты тогда будешь драться?

Человек глядел, запрокинув голову. В сумраке мозаичный зрачок и вправду казался провалом. Все-таки он ждал чего угодно... но этого... Но не этого.

– Так ты... только чтобы... ради ЭТОГО?! Ради игры?!

– Я игрок, – ответил Голос. – И ты игрок. Жизнь – игра...

...Шум дождя.

Человек поднялся. И демонстративно отряхнул колени – хотя храмовые плиты были, наверно, чище его пыльных штанов.

...Хоть унижайся до бесконечности. Он не поможет. ОН НЕ ПОМОЖЕТ.

А если так – зачем все?

– Будь ты проклят, – сказал он, глядя вверх. И если бы из зрачка пала молния и испепелила его на месте – он не удивился бы. – Будь. Ты. Проклят.

– Ну зачем уж так-то, – сказал Голос. Хмыкнул – снисходительно; по храму прошелся ветер. – Меру, знаешь, тоже надо соблюдать... Давай – третье желание. Последнее. Мне интересно, что еще может получиться. – И – помедлив: – Ну?

Человек молчал. Будь он проклят; он же мной играет, как... как... И желание было одно. Бешеное. Дотянуться и взять за горло.

И все-таки он сказал. Ухмыляясь – потому что все стало так плохо, что осталось только смеяться.

– Тебя бы в мою шкуру. – И, уже шагнув к выходу из храма – навстречу ливню, – обернулся. – Сидишь, сытая сволочь... Я бы тоже так посидел.

...И что-то замкнуло в мире.